Таинственная любовница - Страница 67

К оглавлению

Под вечер, когда дворец начал просыпаться после сиесты, Адриан вышел на террасу и сел в кресло рядом со мной.

— Давно мы не болтали с тобой, — сказал он.

— А где ты был все это время?

— Твой муж — очень требовательный работодатель, Джудит.

— Это необходимо с такими нерадивыми подчиненными, как ты.

— Кто сказал, что я нерадивый?

— Иначе бы ты не жаловался. И так же сгорал от нетерпения и любопытства, как Тибальт.

— Он — руководитель, моя дорогая Джудит. Когда придет великий день, вся слава достанется ему.

— Нет. Она будет принадлежать всем вам. А когда настанет этот день?

— А! В том-то и вся загвоздка. Кто знает? Эта новая затея может так ни к чему и не привести.

— Новая затея?

— Тибальт говорил, что сообщил тебе. Или мне не следовало об этом болтать?

— О да, да…

— Ну, значит, тебе известно, что мы все теперь надеемся на то, что у нас есть шанс что-то найти.

— Да.

— Кто может знать наперед?! И даже если мы найдем что-нибудь совершенно невероятное, это принесет очень громкую славу в мире археологии, но слишком мало выгоды.

— Ты что, печешься только о деньгах?

— Истинно так, миледи.

— Тогда ты неимоверно экстравагантен.

— Что ж, и у меня есть определенные недостатки.

— А ты не мог бы сдерживать их?

— Попытаюсь, Джудит.

— Это обнадеживает. Адриан, а почему ты стал археологом?

— Потому что так приказал мой дядя — твой папаша.

— Мне кажется, эта стезя не очень интересует тебя.

— Почему же, мне интересно. Однако не всем же быть фанатиками, как некоторые, чьи имена я мог бы назвать.

— Но без фанатиков не будет развиваться наука.

— Возможно. Кстати, ты знаешь, что нас собирается посетить паша?

— Нет.

— Он прислал сообщение. Нечто вроде указа. Он намерен в скором времени осчастливить это место своим присутствием.

— Это будет интересно. Думаю, мне придется принимать его… или, может, Табите?

— Не льстите себе, миледи. В этом мире женщины мало что значат. Вы будете сидеть, сложа ручки, опустив глазки и открывать свой прелестный ротик лишь тогда, когда к вам обратятся. Это довольно трудное испытание для нашей Джудит!

— Я не арабская женщина и, конечно, не буду вести себя, как они.

— Боюсь, что так. Но ведь говорят же, если приезжаешь в Рим, живи по римским законам… и я думаю, это правило касается любого другого места на земле.

— Когда приезжает сей великий муж?

— Очень скоро. Надеюсь, тебя поставят в известность.

Еще какое-то время мы посвятили воспоминаниям о старых добрых временах в Кеверол-Корт.

— Тесно сплоченное общество, — заметил он. — Сабина и священник, Теодосия и Эван, ты с Тибальтом. И только я лишний.

— Но ты же один из нас, и всегда будешь одним из нас.

— Я самый неудачливый из всех вас.

— Удача! Она не в расположении звезд, а в нас самих — во всяком случае, я так слышала.

— Я тоже это слышал и уверен, что и ты, и Шекспир одновременно не можете ошибаться. Но разве я тебе не говорил, что никогда не умел пользоваться счастливым случаем?

— Можешь начинать сейчас.

Он повернулся ко мне. Глаза его были очень серьезны.

— При определенных обстоятельствах мог бы. — Он наклонился и вдруг похлопал меня по руке. — Джудит, друг мой, — сказал он, — какой же ты была забиякой! А ты задираешь Тибальта? Уверен, что нет. А ведь я — именно тот человек, которому так необходима задира…

Мне стало неуютно. Пытался ли Адриан таким легкомысленным образом сказать мне, что в прошлом он рассчитывал…

— Но ты раньше часто жаловался на меня.

— Это были горьковато-сладкие жалобы. Обещай, что по-прежнему будешь задирать меня, Джудит!

— Я буду с тобой откровенна — как была всегда.

— Это то, что мне нужно, — сказал он.

С минарета донесся голос муэдзина. Женщины у реки встали и склонили головы, старый попрошайка, который сидел на корточках у края дороги, неуклюже повалился на колени и замер в молитве.

Мы наблюдали в молчании…

Во дворце происходили неуловимые изменения, потому что вскоре ожидался приезд паши. На кухне, да и, пожалуй, во всех помещениях этого позолоченного чертога возрастало напряжение, близкое к тревоге. Полы мылись особо тщательно. Медь натиралась до того состояния, когда она сверкала, как золото. Слуги, которых уступил нам Хаким-паша, осознавали, что толерантное правление чужаков временно прекращается.

Тибальт рассказал, чего нам следует ожидать.

— Можно сказать, он правитель этих мест. Ему принадлежит большая часть здешних земель. К нам тут так доброжелательно относятся лишь потому, что он уступил нам свой дворец. Он помог нам быстро нанять рабочих, и все они знают, что, добросовестно работая на нас, они добросовестно работают на пашу. Поэтому они не осмеливаются лениться. Хаким-паша очень помог моему отцу. Увидишь, это действительно могущественный властелин.

— Но сумеем ли мы устроить ему достойный прием, тот, к которому он привык?

— Несомненно. В конце концов, мы принимаем хозяина в его собственном дворце, и его слуги знают, что нужно делать. Я помню, когда он приезжал в прошлый раз, все прошло безукоризненно… М-да… Всего лишь за три недели до смерти отца.

— Хорошо, что он интересуется археологией.

— О да, безусловно. Я помню, как отец показывал ему раскопки. Он был совершенно очарован всем, что там увидел. Думаю, мне придется делать то же самое.

— А какова будет моя роль?

— Веди себя естественно. Он много путешествовал и, разумеется, понимает, что у нас совсем иные традиции… Думаю, тебя развлечет его приезд. Табита расскажет тебе обо всем. Она хорошо помнит, как он приезжал сюда, когда еще жив был отец…